Сорванная «Башня»

Пассажиры спали. Десять двухместных кают третьего класса размещались на том же этаже, где и технические службы, и поэтому в них было слышно, как по коридору, время от времени, проходят техники, иногда громко разговаривая и смеясь, и гремят тележками уборщики. До выхода из подпространства оставался час, плюс еще два часа на подлет к планете Лето.

В третьем классе пассажиры летят на работу. Планете требуются инженеры, врачи и обычные разнорабочие. Двадцать человек. Все взрослые. Но нет, есть один ребенок – мальчишка лет десяти. Сейчас он лежит на верхней полке маленькой двухместной каюты и спит с открытым ртом, высунув из-под одеяла голую пятку. Вдруг он заворочался, стал мотать головой и тихо, как бы про себя, говорить: «Нет… не надо… пожалуйста…».

Спавший на нижней полке мужчина зашевелился от шума.

– Спи, Рома, – тихо сказал он сквозь сон.

– Ага! – сказал я. – Значит, все-таки, Рома. Очень приятно. А меня зовут Шин.

Рома опять замотал головой, как бы стараясь прогнать неприятный сон, и прошипел сквозь зубы: «Уйди!».

– Ром, да ты успокойся и не говори вслух, а то отца разбудишь. Его, кстати, как зовут?

– Отстань от меня, – сказал Рома уже про себя и повернулся лицом к стене.

– Не могу, Рома, отстать от тебя. Ты уж извини. И не пытайся заснуть. Да ты уже и так разволновался, что не заснешь. Вон как твое сердечко бьется.

– Ты кто? – спросил Рома с любопытством и уже не так строго, видимо смирившись с тем, что я так бесцеремонно появился в его сознании.

– Я Шин с планеты Лето. Это куда ты летишь. Я создал ее из космической пыли миллиард лет назад, посадил растения и развел зверей. Ну, и людям я тоже помог здесь обосноваться.

– Ты джин?

– Я джин, голос, дух планеты и все такое прочее, как меня иногда называют люди, – величественным голосом сказал я, и уже нормальным голосом добавил: – У меня много прозвищ, но больше мне нравится, когда меня называют Шин. Я слежу тут за всем, и мне совсем не хочется, чтобы этот корабль украсил мою планету в виде маленьких цветных обломков.

– Как это? – неуверенно спросил Рома, очевидно еще не зная, волноваться ему еще больше или успокаиваться.

– Все просто: корабль вот-вот столкнется с метеоритом, и если ты мне не поможешь, то очень скоро, как только корабль выйдет из подпространства, мне придется с тобой расстаться. Точнее с тем, что от тебя останется.

И зачем я это сказал так резко? Только-только Рома почти успокоился, и я снова почувствовал, как его сердечко стало биться еще сильнее.

– Врешь, – сказал Рома. – На всех кораблях стоит противометеоритная система. От столкновения всегда спасает автоматика.

– Дело в том, – старался сказать я как можно мягче, – что эта система работает только когда до метеорита довольно большое расстояние. А тот метеорит находится как раз в той точке, где появится корабль, когда вынырнет из подпространства. Никто ничего и заметить не успеет. Бум, и все.

Рома молчал, наверно осмысливая то, что я ему сказал.

– А он большой? – наконец сказал мальчик.

– Метеорит? Да нет, маленький, метров сто в диаметре. Ну, чего ты лежишь?

Рома резко сел, стукнувшись головой о низкий потолок, потом повернулся и, потирая рукой затылок, свесил вниз ноги.

– Если метеорит столкнется с кораблем, то все погибнут? – спросил Рома.

– Не знаю, может, кто и выживет, – подумав, сказал я. – Но не надолго. Ты не переживай, я знаю, как помочь.

– Как?

– Очень просто. Тебе надо всего лишь предупредить о столкновении капитана.

– А почему я?

– Потому что, во-первых, осталось очень мало времени, а во-вторых, я уже пытался уговорить пару взрослых. Дохлый номер: сначала я пытался уговорить одного усатого толстяка с прищуренными глазами, который летел первым классом тремя этажами выше. Он со мной даже разговаривать не стал, а только ухмыльнулся, выкинул бутылку, кстати, недопитую, записал все, что я ему сказал, в свой дневник и лег под одеяло с головой. Второй побежал к врачу и все рассказал. А врач ему что-то вколол, да такое сильное, что я сам, чуть не забыл, кто я такой. Еле отвязался. Ты третий. Я смотрю, бутылки у тебя нет, до врача бежать далеко, так что ты можешь выбирать – или сидеть тут на верхней полке, или побежать к капитану и ему все рассказать. И именно побежать, потому что пока я тут тебя уговариваю, корабль скоро начнет выходить из подпространства.

Рома немного подумал и сказал: «Хорошо, я попробую».

– Ну, и слава богу, – сказал я. – Спускайся.

Рома спустился на мягкий ковер каюты и направился к выходу.

– Тапочки надень – пол холодный.

Мальчик вернулся, нащупал ногой тапочки и тихо открыл дверь в коридор.

– Ты куда? – внезапно спросил голос за спиной.

– В туалет, – соврал Рома и, осторожно закрыв за собой дверь, быстрым шагом пошел вперед.

Я показывал ему дорогу, и Рома торопился. По дороге ему несколько раз попадались рабочие. Они останавливались, провожали его взглядом, но ничего не говорили, наверно, думая, что быстро идти кораблю, шлепая тапками, посреди ночи мальчик в пижаме может только по очень важному делу.

Свернув в боковой проход и поднявшись по гулкой железной лестнице, Рома сбавил ход: у входа в командирский отсек стоял солдат в боевой форме и оружием за поясом. Видно было, что он уже услышал шаги, но еще не видел, кто поднимается по лестнице. Солдат стоял, вытянувшись по стойке, и на всякий случай положив руку на парализатор. Увидев мальчика, он повернулся к нему лицом, загородив корпусом дверь в рубку, и сказал:

– Мальчик, туда нельзя.

Рома стоял, не зная, что делать.

– Рома, я тебе помогу, – сказал я.

Рома подошел к солдату, вдруг резко поднял руку и толкнул его кулаком в грудь, да с такой силой, что тот полетел спиной назад, с грохотом стукнулся головой о железную дверь и, не говоря ни слова, медленно осел на пол.

– Ничего себе, – сказал Рома, попеременно рассматривая солдата и свой кулак.

– Чего стоишь, жми на кнопку, – сказал я, довольный собой.

Рома нажал на большую синюю кнопку, висевшую на стене. Дверь отползла в бок, а солдат в отключке повалился на спину, заняв собой проем. Пришлось его перешагивать.

Мальчик вошел внутрь, озираясь по сторонам.

Рубка выглядела как большой зал, в котором можно играть в футбол. Противоположная стена светилась большим фиолетовым экраном. Внутри рубки находилось человек двадцать – солдаты охраны и офицеры, отвечающие за полет. Посередине зала стояли столы с цветными экранами, за которыми сидели люди. Все в военной форме. Слева на небольшом возвышении за отдельным пультом сидел седой мужчина, лет пятидесяти, с грустным, но волевым лицом. У него была самая красивая форма с золотыми пуговицами и аксельбантами. Наверно, это и есть капитан. Он повернулся на крутящемся кресле и с интересом разглядывал Рому. Пятеро солдат охраны стояли по краям, направив станнеры на мальчика, и озирались друг на друга, не решаясь ничего предпринимать.

Наконец, видя, что у Ромы нет ничего в руках, капитан пальцем подозвал его к себе. Видя, что мальчик очень перепуган, он сказал рядом стоящему офицеру: «Все в порядке», и солдаты опустили оружие.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Рома.

– Рассказывай, Рома, – сказал он. – Наверно, у тебя есть какие-то очень веские причины, чтобы, не смотря на запрет, выйти из своей каюты, и тем более направиться сюда. Ты хотел посмотреть на звездное небо из иллюминаторов?

– Нет.

– Тогда, может быть, ты хотел поболтать с капитаном? – капитан улыбнулся своей шутке и посмотрел по сторонам, ища поддержки в лицах окружавших его офицеров. Те тоже слегка улыбнулись.

– Мы можем столкнуться с метеоритом, – сказал Рома дрожащим голосом.

– Правда? И когда же? – поинтересовался капитан, все еще улыбаясь.

– В момент выхода из подпространства.

– И кто же тебе это сказал? – не поверив, спросил Капитан.

– Шин, – честно признался Рома.

– Кто?

– Шин, он с планеты Лето.

– Та-а-а-к, – протянул капитан, уже перестав улыбаться, и после небольшой паузы добавил: – Я когда-то слышал, что на планете Лето есть дух, которого местные люди называют Шином. – продолжал он, говоря как бы сам с собой. – Но его никто никогда не видел, хотя многие говорили, что разговаривали с ним. И вот ты утверждаешь, что он сказал тебе, что корабль столкнется с метеоритом. Где же он тебе это сказал?

– В каюте, – ответил Рома.

– И когда?

– Примерно полчаса назад.

– Как он выглядел? – все еще не веря, спросил капитан.

– Не знаю, – сказал Рома. – Он со мной говорил здесь, в голове.

Рома показал пальцем на лоб.

– Надо же! – лицо капитана стало озадаченным. – Что он тебе еще сказал?

– Сказал, что корабль мелкими обломками украсит его планету, если столкнется с метеоритом.

Лицо капитана стало серьезным, он заерзал в кресле и расстегнул верхнюю пуговицу.

– С этим не шутят, – уже строго сказал он. – А еще?

– Что диаметр метеорита сто метров.

– Та-а-а-к, – протянул капитан еще раз и, повернувшись к сидящим за столами офицерам, приказал: – Оператор, задержать выход из подпространства на полсекунды.

– Есть, задержать выход из подпространства на полсекунды, – ответил один из офицеров, и стал нажимать какие-то кнопки на пульте.

Вдруг солдаты забряцали оружием, и Рома увидел у входа в рубку своего отца. Он, так же в пижаме, стоял в проеме двери, переминаясь с ноги на ногу, и не решался перешагнуть лежащего без сознания солдата.

– Это мой папа! – крикнул Рома.

– Я вижу, – сказал капитан, и, обращаясь к солдатам, направившим оружие на отца Ромы, добавил: – Опустите оружие и пригласите же человека войти.

Один из офицеров подошел к отцу, помог ему переступить солдата и подвел к капитану.

– Это ваш сын? – спросил капитан у отца.

– Да, – коротко ответил отец и крепко взял Рому за руку.

– Вы знаете, что вам будет, за этот проступок? – спросил капитан. – Вы ведь едете на работу?

– Да, – ответил отец. Он стоял весь красный, и было видно, что он очень переживает.

– Ваш сын утверждает, что корабль может столкнуться с метеоритом при выходе из подпространства. Это Вы ему сказали?

– Нет.

– Хорошо.

Капитан задумался.

– До выхода осталось две минуты, – наконец сказал он. – Раз уж вы здесь, советую остаться и посмотреть. Это зрелище довольно интересное. Хотя, признаться, оно мне уже давно надоело, но когда я был маленьким, примерно в твоем возрасте, то мог придумать что угодно, только бы посмотреть, как фиолетовый свет подпространства превращается в черное звездное небо.

– Но я бы никогда не осмелился на такой поступок, чтобы проникнуть в капитанскую рубку! – продолжил он, уже повышая голос. – Вы понимаете, о чем я говорю?!

Последние слова капитан уже почти кричал.

Рома почти плакал. Ему, наверно, было очень больно как оттого, что отец со всей силы сжал ему руку, так и оттого, что он послушался какого-то голоса в голове и пришел сюда.

– Ничего, Рома, – снова пытался успокоить я мальчика. – Скоро все изменится. Смотри лучше на экраны.

Рома ничего не ответил, но стал смотреть на экраны во все глаза. Вся стена казалась одинаково фиолетовой. Но вот, где-то потихоньку завыл начинающий набирать обороты мотор, и фиолетовый свет экранов постепенно стал гаснуть. Так продолжалось всего пару секунд. Все ощутили несильный толчок, экраны резко стали зелеными, а потом черными. На них проступили белые точки звезд.

– Вот и все, – сказал капитан, откидываясь в кресле. – Как видите, ничего особенного.

– Наводчик, что там на обзоре? – спросил капитан у одного из офицеров.

– Небольшой метеорит по курсу сзади.

– Координаты, размер? – резко спросил капитан, подавшись на кресле вперед.

– Как раз в точке «А», полметра в диаметре, – ответил офицер и, нервно усмехнувшись, добавил: – А не соврал мальчишка.

Лицо капитана стало белым. Он с силой сжал подлокотники. Все молчали.

Рома почувствовал, как медленно слабеет хватка отца. Наконец, он выпустил его руку совсем.

Они бы так и стояли, наверно, молча, если бы не зашевелился и застонал лежащий солдат, которого Рома толкнул о дверь. К нему сразу подбежали два офицера.

– Значит так, – подумав, сказал капитан. Теперь у него голос дрожал. – С таким мне еще сталкиваться не приходилось… Я думаю, что не стоит пока никому говорить о том, что произошло. Ты, Рома, поступил правильно. Кстати, как тебе удалось часового уложить?

Мальчик пожал плечами.

– На, возьми на память.

Капитан снял со своего кителя небольшой значок, вложил в руку мальчика и взъерошил его белокурые волосы.

Рома стал рассматривать круглый и тяжелый значок. На нем тусклым металлом красовался выпуклый силуэт корабля, и золотом блестело его название: «Стрела».

– Теперь все, идите, скоро посадка.

– Шин, ты здесь? – спросил Рома, когда они с отцом шли обратно в каюту, на всякий случай сопровождаемые офицером.

– Здесь, – осторожно ответил я, боясь опять напугать мальчика.

– Ты извини, что я тебе не поверил.

– Ничего, ничего, – ответил я. – Я привык, что мне иногда не верят. Такие уж вы, люди, недоверчивые. Кстати, ты так и не сказал, как твоего отца зовут. Подожди, попробую угадать… его зовут Николай?

– Ага, – ответил Рома уже не так неприветливо. – Он рассказывал, что был на планете Лето, когда меня еще не существовало. Кстати, почему планету назвали именно Лето?

– Это первые поселенцы, когда прилетели сюда, навали ее так. Здесь, говорят, почти так же, как и на Земле, только времена года не меняются. Так уж получилось, что в том месте, куда они высадились, всегда светит солнце и очень тепло. Вот они и назвали планету Лето. И правильно сделали. Назвали бы они ее, скажем, «Планета зубастых червей», которые размером с этот корабль и водятся в изобилии на севере, то сюда бы и носу никто не сунул. А здесь вот – целый корабль туристов.

Тут я немного рассказал Роме, какая тут планета, какие моря и горы, леса и пустыни, какие звери живут, опасные и не очень. Конечно, я мог и показать ему. Мне это не сложно. Но я подумал, что если кто встретит в коридоре бодро идущего мальчика с закрытыми глазами в сопровождении офицера и мужчины в пижаме, то этот человек может немного удивиться, задуматься и, не дай бог, стукнуться головой об одно из низких металлических перекрытий, которые иногда встречаются на пути.

Проводя их до каюты, офицер пожал обоим руку, отдал честь и ушел. Рома сразу забрался на верхнюю полку, залез под одеяло, потому что успел замерзнуть в прохладной рубке, и стал смотреть в полоток.

– Шин, – ты еще здесь? – спросил Рома через некоторое время.

– Здесь, – ответил я.

– Почему ты сказал, что диаметр метеорита сто метров, а на самом деле всего полметра?

– Это чтобы ты мне больше поверил, – ответил я. – Иначе ты мог подумать, что полметра кораблю ничего не сделают, и не пошел бы никуда.

– Полметра это тоже опасно?

– Конечно, разве что обломки крупнее будут.

Рома улыбнулся.

Тут снизу подал голос отец:

– Ром, спустись, поговорить надо.

Рома нехотя спустился, сел рядом с отцом, и ему пришлось рассказать о том, что с ним случилось. Я был не против.

Отец немного помолчал, потом повернулся к сыну, взял его за плечи, посмотрел прямо в глаза и сказал:

– Шин, ты ведь меня слышишь, мы можем поговорить наедине?

– Рома, ты не против, если мы поговорим наедине? – спросил я.

– Только если это не больно, – ответил Рома.

Конечно, не больно. Рома, вдруг закрыл глаза, и его голова наклонилась вперед, как будто он внезапно заснул. Конечно, так и было: Рома теперь спал крепким сном. Я поднял его голову, открыл глаза и с трудом стал говорить.

– Это Шин, – с трудом сказал я глухим голосом Ромы.

Отец вздрогнул оттого, что голос сына так непривычно изменился, но быстро взял себя в руки.

– Ну, здравствуй, – сказал он.

– Здравствуй, Коля. Вспомнил, что ли? Сколько лет мы не общались?

– Забудешь тебя, как же! Да, забыл тебя поблагодарить…

– Не стоит... Ты извини, что я так с сыном… ну понимаешь, больше некому было.

– Понимаю, потому и не сержусь. Только ты давай, выходи из него.

– Коль, может, не надо? Помнишь, как мы с тобой, когда ты был таким же, как сейчас твой Рома?..

Отец загадочно улыбнулся.

– А если Рома не захочет? – спросил он.

– А если захочет?

– Думаю, не стоит. Я помню, у меня от тебя одни неприятности были.

– Да ладно… помнишь, как я тебя плавать учил?

– Ага, а на берегу все перепугались и думали, что я утонул, потому что заплыл так далеко, что меня никто не видел.

– А как медузу-акулу укрощал, помнишь?

– Не надо про нее, – Николай аж поморщился. – Мне она до сих пор снится в кошмарных снах.

– Славно мы на ней тогда покатались. Или как ты с крыши спрыгнул…

– Знаешь, как мне иногда хочется еще раз попробовать с крыши!.. Хорошо еще я в своем уме и понимаю, что тебя теперь со мной нет.

– Твой плавать-то умеет?

– Куда там… он на Земле всего два раза был, а плавать можно только там и на Лете. Жена ушла, оставить не с кем, вот и мотаюсь с ним, где работа есть…

– А помнишь...

– Хватит, – перебил меня Коля. – Я подумаю… может, действительно стоит попробовать. Я ведь был мальчиком на Лете с родителями всего год, но то время для меня осталось самым лучшим воспоминанием с детства. Только давай ты будешь с ним, только если он сам тебя позовет, а?

– Ну, хорошо, – нехотя согласился я. – Пусть он сейчас спит, а когда проснется, то все, что произошло, будет для него всего лишь сном. Скоро посадка. Пускай Рома хоть немного поспит. Кстати, у него в кулаке значок. Возьми его, чтобы не потерялся. Ну, все. Надеюсь, до встречи…

– До встречи.

Тут Рома опять закрыл глаза и медленно наклонил голову. Николай бережно поднял сына и положил его на его кровать, накрыв одеялом. Потом он сел на свое место, положил локти на маленький столик, подпер кулаками голову и долго так сидел, о чем-то думая или что-то вспоминая, пока не раздался зуммер коммуникатора. Он сигнализировал о том, что началась посадка.

В коридоре уже шумели пассажиры, катая по железному полу коридора свои тяжелые чемоданы. Они шли поскорее на выход. Рома просыпаться не хотел. Он сонный сидел на своей полке с закрытыми глазами. Отец снизу пощекотал его свесившуюся голую пятку и сказал:

– Рома, просыпайся скорее. Пора переодеваться и идти на выход.

Рома вздохнув, спустился вниз.

– Пап, знаешь, какой мне сон приснился! – сказал он, переодеваясь.

– Какой?

– Будто я спас корабль от столкновения с метеоритом. А еще я разговаривал с этим, как его… с Шином. И мне капитан значок подарил с эмблемой корабля.

Тут мальчик разжал свой кулачок, но никакого значка в руке не было. Он тяжело вздохнул.

Наконец Николай с Ромой стали выходить. Проходя мимо офицеров, стоящих вдоль коридора и у лестниц, те отдавали им честь. Николай кивал им в ответ, а Рома просто проходил мимо, наверно, думая, что так и должно быть. На выходе из корабля у двери стоял солдат и помогал пассажирам спуститься на трап. Увидев Рому, он вдруг изменился в лице и отступил назад и уперся в стену. Если бы на его пути не оказалась стена, то он бы так и пятился назад. Мальчик, взглянув на солдата, быстро зашел на трап и, щурясь от яркого солнца, стал спускаться вниз.

Наконец, все пассажиры расселись по красиво раскрашенным скутерам и отправились, кто куда.

Рома сидел у окна и смотрел вперед. Солнце ярко светило, ветер из боковой форточки играл с волосами. Космопорт уже давно скрылся из виду и сейчас под ними пробегал лес, часто, словно веснушками, покрытый желтыми пятнами полян, а вдали на горизонте виднелась песчаная коса, и синим цветом проявилось море.

– Папа, – сказал вдруг Рома, повернувшись к отцу. – Почему тот солдат у выхода меня так испугался? Мне показалось, что я видел его во сне.

– Знаешь, Рома, – сказал отец, немного подумав. – На самом деле это был не совсем сон.

С этими словами он вытащил из нагрудного кармана значок и вложил его в руку Ромы.

Рома повертел его в руках, посмотрел на отца, и все понял.

– Так это был не сон? – спросил он.

– Не сон, – ответил отец. – Мы с Шином дружили давным-давно, когда я был маленьким. Таким, как ты сейчас. И ты тоже можешь с ним дружить… если захочешь.

– А можно?

– Можно, тебе нужно только позвать его.

– Шин! – сказал Рома, обращаясь ко мне. – Ты здесь?

– Здесь! – радостно отозвался я. – Конечно здесь.

Скутер плавно летел к новому месту работы папы. Двадцать пассажиров. На третьем ряду справа сидел мужчина с мальчиком. Мужчина о чем-то думал, а мальчик просто смотрел в окно. Он улыбался.