Сорванная «Башня»

Жили-были дед и бабка, да внучка их Маша. И поехал как-то перед Троицей дед на базар. Скупился понемногу – себе табачку, бабке тапочки тёплые, внучке компакт-диск "Rammstein", ну и так – по мелочам кой-чего… И набралось мелочей этих почти на весь кузов его старенького джипа. Так что домой к себе в село ехал дед осторожно, полегоньку. На поворотах до ста двадцати сбрасывал. И ничего – таки доехал с божьей помощью в свои Малые Комарёвки.

Раздал подарки родным, даже собаке новый ошейник нацепил – с никелированными заклёпками да с пропиткой от блох. На радостях да с устатку, как водится, нацедил себе из штофа зелёного стекла - известно чего, да и почивать лёг.

Наутро встал дед, потянулся-почесался, да вышел в огород до ветру. Пока туда-сюда, огляделся-пропукался, пришла ему в голову мысль :

- А не посадить ли мне репку?

Сказано – сделано. Взял лопату да грабли, вскопал сколько надо, да разрыхлил. Торфу сеяного добавил – как удобрение. У бабки, которая к тому времени уже на кухне вовсю горшками гремела, семечко взял. Воткнул в землю, да ведро водицы колодезной принёс. Покряхтывая да жалуясь на радикулит, полил. Три лучины вокруг воткнул – для ориентиру, значит. И строго-настрого велел собаке стеречь да поглядывать.

Пришёл нужный срок – проклюнулась репка, и в рост пошла. Берёг её дед, холил. В сильную жару брезентом прикрывал, да лишнее ведро воды притаскивал. Когда ливень был, самолично стоял, старый зонтик бабкин держал, над репкой – не над собой. А когда в село налоговый инспектор приехал, так дед листья репкины аккуратненько так к земле прижал, да лопухами прикрыл. С двух шагов так ничего и не заметить.

Прошло время, выросла репка большая-пребольшая. Одним словом – Репка, всем на радость, другим овощам на зависть. И стал дед её выдёргивать. Дёргал-дёргал, никак. Только ревматизм в суставах разыгрался.

Почесал дед в затылке, да позвал бабку. Дед за репку, бабка за дедку. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Подумали, да позвали внученьку Машу.

Дед за репку, бабка за дедку, внучка за бабку. Тянут-потянут, вытянуть не могут.

Огляделся дед, да позвал собаку. Мол, неча тебе в будке прохлаждаться да мух ловить. Помогай давай!

Стали тянуть вчетвером. Дед за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, собака за внучку. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Уморился дед, как глядь – с чердака кошка спускается. А ну, давай тоже сюда!

Стали тянуть впятером. Дед за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, собака за внучку, кошка за собаку. Тянут-потянут, вытянуть не могут.

Совсем приуныли они. Подумали, и вызвали на подмогу Мышку.

Стали тянуть вшестером. Дед за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, собака за внучку, кошка за собаку, Мышка за кошку. Тянут-потянут, а вытянуть всё равно не могут.

А тем временем проходил мимо сосед их по улице, Штирлиц…

- Ка-ак?!! Тот самый? – сын, которому я традиционно рассказываю сказку на ночь, аж приподымается в удивлении с подушки.

- Нет, разумеется. Просто прозвище такое. И не потому, что в молодости служил сосед в разведроте, а потому что характер скользкий как обмылок. Да еще очень уважает соседушка анекдоты про русского разведчика Максима Исаева. Потому на Садово-Набережной улице, где мой дед жил, соседа Штирлицем и прозвали.

- А-а… - с пониманием протягивает сын и устраивается поудобнее. Я, разумеется, ничуть не смущаясь, продолжаю нагнетать обстановку.

- Как глянет Штирлиц в огород деда, как побледнеет, да как заорёт : "Демоны!!!" – прямо как в "Иоанне Васильевиче".

Сын хихикает – на днях всей семьёй мы который уж раз с удовольствием посмотрели этот фильм.

- Дед оборачивается, смотрит на своих, да плечами пожимает. Да какие ж демоны? Все свои. Баба-яга, костяная нога. Собака Баскервилей. Маша Распутина. Кошка красивая такая, в красно-чёрно-белую полоску - тигра уссурийская, значит. Только вот Мышка немного подкачала. Среди белых медведиц уродилась она самой большой, поэтому в окрестностях Северного полюса её ласково называют не мишкой, а Мышкой.

С кровати напротив доносится хихиканье. Дочь заливается тихим хохотом, и сын вторит ей, отчего кошка на одеяле, предающаяся своему излюбленному занятию – вылизыванию – недоумённо поворачивается и смотрит на нас.

Наконец, когда из болота притопал Шрек, дожёвывая на ходу последнюю лягушку и вытирая руки о свою знаменитую дерюжную безрукавку, я замечаю в глазах сына сонно-мечтательное выражение. Скосив глаза, смотрю на будильник у ночника. Десять. Пора закруглять.

Я потихоньку сворачиваю сюжет, на ходу поправив развитие в нужную сторону. И вот наконец - торжествующий дед увозит Репку на базар в кузове своего джипа "Ленд-Ровер".

Сын сладко потягивается, закрыв глаза. Зевает, но всё-таки говорит.

- Пап, а завтра расскажешь… - он думает, чем бы меня озадачить, - Как Иван-царевич над облаками летал? В тридевятое королевство, в тридесятое царство...

- Царю-батюшке за яблоками, от спида, - хихикает из своего уголка дочь. Экая образованная детвора! И добавляет, - Но обязательно, чтобы через Мордор!

Она на три года старше, и уже сама читает Толкиена. Я покорно соглашаюсь, ибо нет такой темы, чтобы я не мог вплести в свои истории.

Завтра Иван-царевич полетит, как миленький, и не на каком-нибудь занюханном ковре-самолёте, а на "Мессершмитте". Его собьют окопавшиеся на Ородруине гоблины-зенитчики. А из плена-неволи выручит его Конан-варвар. И дальше они поедут на бээмпешке (Боевая Машина Пехоты) работы подгорных гномов, мощностью аж десять драконьих сил. А в качестве десанта возьмут твоих излюбленных, сыночка, черепашек-ниндзя. И в конце концов растворят в химкомбинатовских стоках злого Терминатора…

Это всё мелькает в моей голове, пока я поправляю одеяла у детей, мимоходом чешу за ушком задремавшую Марго и на прощание желаю всем спокойной ночи. Будут, будут вам завтра очередные приключения. Да такие, что Оле Лукойя от зависти застрелится из своего зонтика.

У него ж там автомат Калашникова вмонтирован, разве вы не знали?