Сорванная «Башня»

Сегодня я начал вести дневник. Это меня мама убедила, сказав, что так легче разобраться со своими мыслями и что дневник дает возможность “увидеть необыкновенное в обыкновенном, а обыкновенное – в необыкновенном”. Я нахмурился и кивнул, раздумывая, а зачем вообще это надо “увидеть”, но решил послушаться. Ведь мама ничего плохого посоветовать не может. Раньше, если мне было что-то непонятно, я всегда обращался к папе и он мне всё объяснял. А сегодня утром папа вдруг разбудил меня и сказал, что его срочно вызывают, куда-то далеко от нас, по очень важному делу. Я еще не проснулся как следует, поэтому запомнил только его последние слова:

– Ты у меня уже большой парень, все школьные вопросы решай сам, маме сильно не докучай. И помни, что в любой ситуации можно найти выход и на любой вопрос всегда есть ответ. Учебный год закончи на “отлично”, ты ведь у меня такой молодец! Справишься?

Вообще-то, причин для радости совсем нет. С факультативного занятия я вернулся кислым и недовольным. Мне осталось сделать только одно итоговое задание, чтобы год закончить на “отлично”, но оно как раз и застопорилось, как любит выражаться мой дедушка. Вот раньше, как рассказывал дед, экзамены были только два раза за всё обучение в школе, а сейчас каждый год.

И никакой я не молодец, выходит! Папа бы мне подсказал, помог. Вот всегда так взрослые – когда они нужны больше всего, их как раз не бывает на месте. А этот экзамен самый важный, через две недели у меня должно быть всё готово и решено. Все прежние этапы отчетного задания я выполнял безупречно, лучше всех, меня хвалили. Папа, конечно, помогал, но так, что догадывался я самостоятельно. “Если ты сам не пройдешь какой-то этап, дальше будет очень сложно выполнять это задание”, – несколько раз повторял он мне. Вообще-то, мой папа очень известный ученый и с ним советуется даже президент Конфедерации.

Еще даже дня не прошло, как нет папы, а мне его уже не хватает. И связаться с ним никак нельзя, почему-то. Наверно, его задание сверхсекретное, потому и нельзя. Пойду спать, а завтра с утра снова начну думать над своим непростым заданием. У папы, конечно, оно сложнее, но он такой умный, всё знает, поэтому справится. А мне нужно обязательно решить всё самому! Остальные три экзамена я сдал на “отлично”. Факультативов больше не будет, так что с друзьями я увижусь нескоро, как раз через две недели, на последнем экзамене.

Вот и наступило утро. Мама куда-то ушла, завтрак мне пришлось делать самому. Но это легко – надо-то только сказать на кухне, что ты хочешь. Вот раньше, еще в прошлом веке, пищу для себя готовили люди сами. И выращивали тоже сами. Когда дед мне это рассказал, я тогда был совсем еще маленьким и ему не поверил. Но папа подтвердил.

Ночью я думал о своем задании, но так ничего и не придумалось. Не помогает мне дневник! Может, я не те свои мысли вношу, а надо какие-то другие? Спросить у мамы, что ли? Интересно, а почему папа попросил ей не докучать. Тоже еще то словечко, всё от деда, он у нас немного того, но об этом говорить нельзя. Кажется, эта болезнь называется “ретроградством”.

Итак, по заданию: мне нужно на моей планете вывести жизнь на сушу, причем самым естественным способом. В этом-то и главная проблема. Способ я нашел, но папа сказал, что это очень плохой способ и что надо думать еще. Ну почему жизнь отказывается вылизать на сушу?! Взяла бы и выбралась сама – разве так сложно?

Ха, если бы учитель увидел мой дневник, он бы скривился. Ему не нравится выражение, принятое в теории эволюции еще, наверное, со времен трамваев: “выход жизни на сушу”. Вот что он сказал нам как-то:

– Это настолько сложный химический процесс синтезирования сложных органических макромолекул из простых, составляющих первичную атмосферу нашей планеты, что его нельзя называть этими обиходными словами. Жизнь нельзя классифицировать только как...

Ну и дальше в таком же духе. Когда я рассказывал это деду, он сплюнул и небрежно бросил очередное непонятное мне выражение: “Хрен редьки не слаще”. Я не пробовал ни того, ни другого (если кто не знает, так это такие растения, которые раньше употребляли в пищу), но у них на участке цветут они и еще много других. Я, конечно, всегда вежливо отказываюсь от натуральных продуктов. Не понимаю, как дед с бабушкой это могут есть, да еще с удовольствием. А вообще я деда люблю, он хороший и добрый, а бабушка постоянно на него кричит.

Мама тихо вошла в зал и спросила:

– Почему ты не собираешься?

– Куда? – не понял я.

– Как, разве отец тебе ничего не сказал? Он подготовил всё, что нужно для экспедиции на планету, которая в таком же состоянии, как и твоя экспериментальная планета из задания. Там всё то же самое, что и у тебя. Он уверен, что побывав на ней ты всё поймешь. Переход в ту зону разрешен, так что ты успеешь посмотреть на ту планету и вернешься вовремя, до экзамена.

– А с кем я туда полечу?

– Один. Ты же уже большой. Но делать тебе ничего не придется, всё автоматически настроено отцом.

Ага, значит, папа все-таки знал, что я не справлюсь без него. Только вряд ли мне поможет путешествие “за тридевять галактик”, но так как это было первым подобным путешествием, да еще самостоятельным, конечно же я согласился. Такого приключения у меня еще никогда не было, хотя мне всего-то тринадцать лет. Дед говорит, что это счастливое число.

Честно говоря, в школе мы пока только мельком рассматривали космические аппараты, так что я не знаю, как это всё происходит. Это будет в старших классах, как раз со следующего учебного года. Но мне пока это и не нужно. С мамой я не прощался, так как это плохая примета. Она привезла меня в космопорт – там были в курсе, что со мной делать. Меня провели в звездолет (да знаю я, что они не так называются, но мне нравится это слово, я от деда его услышал), посадили в кабинку и больше я ничего не помню.

Внезапно стало тихо, спокойно и светло. Но на моих руках еще ощущались не исчезнувшие мурашки.

– Где мы находимся? – спросил я, глядя в потолок.

– В 9,5 единицах от звезды класса Г2, недалеко от планеты группы Рди-ТС. Полный отчет будет готов по возвращении домой.

Ага, как будто мне что-то стало ясно. Но хорошо, что возвращение домой все-таки состоится. Вместо того чтобы спросить “Что случилось?” (это я уже сейчас такой умный, а тогда дрожал и боялся больше не увидеть ни папу, ни маму, ни вообще кого-то еще), я поинтересовался, почему была слышна эта музыка. Там задумались и ответили:

– Планета группы Рди-ТС, в девять раз больше ключевой планеты и вторая по размеру в этой звездной системе, окружена множеством ярких концентрических колец. Крошечные метеориты бомбардируют элементы колец, при этом каждый удар приводит к выбросу энергии в виде радиоволны. Частота импульсов была уменьшена мною в пять раз, поэтому была слышна такая мелодия. О причинах этого будет сделан полный отчет ко времени возвращения домой, – снова закончил он этой фразой.

Когда до меня дошел смысл сказанного, я оживился. Получается, группа Торекс ворует мелодии у планет! Уменьшает частоту воспроизведения в несколько раз, чтобы это было слышно человеческому уху, и выдает за свои гениальные творения. Вот уж новость так новость, радовался я и совсем забыл о том, что случилось. Жалко, что нельзя посмотреть на эту планету. Вот удивлю своих друзей! Представляю их кислые выражения лиц.

Я очнулся от мечтаний и спросил, что мне делать. “Вернуться в кабинку и ждать”, ответили мне. Даже если я не решу задание, польза от этого путешествия уже была.

Во второй раз я очнулся нормально, как положено.

– Мы на месте! – радостно доложил центральный компьютер (а я и не знал, что он может подстраиваться под настроение, и голос у него был славный).

Со словами “Что делать дальше?” я спрыгнул с кабинки.

– Проходить в открывавшиеся двери.

Так я очутился возле небольшого летательного аппарата, который доставил меня на планету. Пришлось надевать нелегкий спецкостюм, потому что дышать тем воздухом было можно, но все же очень нежелательно, и температура высокая. Тревога в моей душе отсутствовала, но и особая радость тоже. Полет “вниз” длился недолго. Опустились мы на скалы, но что было плохо – уже стемнело! Конечно, разглядеть толком мне ничего не удалось.

Вновь спустился к воде, теперь уже без ранений. Я так долго смотрел в темно-синюю уходящую полосу водяного зеркала, что и не заметил, как совсем стало темно. Если бы не свет от “летуна”, было бы вообще непроглядно. И только в тот момент до меня дошло, что у планеты нет спутника, ну совсем, ни одного. Мне стало жалко эту планету. Скучно ей, одиноко. Да и что за ночь, если не светит Луна? Я еще походил по берегу, полазил по скалам, даже запустил “лягушку” по воде, слыша только всплески, как мне быстро всё надоело.

В звездолете было уютно и намного спокойнее, да и там можно поговорить с центральным компьютером.

– А почему у этой планеты отсутствует спутник?

– Она очень-очень молодая, – сказал он мне вместо ответа. Ну и что с того?

– А как можно сделать, чтобы у этой планеты появилась луна, хотя бы одна? – поинтересовался я.

– Есть несколько способов, – в этот раз компьютер ответил мгновенно и перечислил аж три естественных способа, причем мощности и энергии звездолета хватит, чтобы воплотить один из них: надо только чуть подкорректировать “маршрут” одного астероида. Конечно же, я загорелся этой идеей и спросил:

– А разрешено ли нам это сделать?

– Нет, – четко выговорил компьютер, и я поник, но сразу же нашелся (все-таки я молодец).

– А запрещено ли нам это делать?

– Нет, – так же четко выговорил он

– Вот и хорошо.

И в тот самый момент меня вдруг осенило. Ну конечно, это же из-за приливов и отливов! Вот почему у меня ничего не получалось на планете. Луна притягивает воду океанов, вызывая её подъём с ближайшей к себе стороны – тогда бывает прилив. Вода подступает к берегу, а потом стремительно уходит, оставляя на суше какие-то формы жизни. И так жизнь естественным способом выберется на сушу. Это все из-за луны!

В кабинку я влезал радостным и возбужденным. Задание на самом деле не такое уж и сложное. Прав был папа, когда говорил, что на любой вопрос есть ответ.

Угадайте, кто меня встречал в космопорту? Ну конечно же это был папа! Он улыбался, и когда я к нему подошел, протянул руку:

– Молодец, сынок. Я верил в тебя. Ну, как планета?

– Да так, ничего особенного, – ответил я, стараясь казаться важным. – Скучно, мрачно и темно. По классификации планет она схожа с нашей, только там не было спутника, поэтому...

– Я знаю, – засмеялся папа. – Читал отчет. Когда будешь рассказывать учителю, не забудь, что та планета третья от звезды, а не вторая.

– А я и не знал. Думал, как наша. А разницы ведь никакой?

– Никакой, расстояние от Солнца почти такое же, как у нашей планеты. Только учитель мог бы к тебе придраться, если бы ты ошибся.

Я хмыкнул. Еще как мог бы и обязательно бы придрался, он такой.

– Больше ничего особенного не случилось? – спросил он, когда мы уже шли.

– Да нет. Только я палец там порезал случайно и кровь пошла, когда...

Папа остановился и дернул меня за руку.

– Палец порезал? – почему-то прошептал он и резко изменился в лице. – В отчете об этом не сказано.

– Ну да, – не понял я его тревожности. – Я аптечку с летуна брал, а в звездолет вернулся как ни в чем не бывало, костюм тоже в летуне оставил.

Папа задумался, а я испуганно сглотнул слюну и начал понимать, что сделал что-то очень-очень плохое.

– Пап, а кровь капала в воду – это ничего?

Кажется, он не слушал меня, а взял снова за руку и повел дальше. Когда мы уже были далеко от космопорта, папа посмотрел мне в глаза и сказал:

– Никому не говори, что произошло с тобой на той планете, понял?

Я испуганно кивнул.

– Пап, а что теперь будет?

– С тобой ничего не будет, – наконец улыбнулся он. – Но в воде, на той планете, плавает молекула твоего ДНК, а с учетом, что там теперь и луна будет... Надеюсь, ты догадываешься, к каким последствиям это может привести?

Я не догадывался совершенно, но кивнул в знак согласия.

– А маме тоже нельзя говорить?

– Тем более маме. Раз ты заговорил, скажу тебе первым: скоро у тебя будет сестричка.

После этих слов я вообще успокоился. Это всё объясняло: вот почему маме нельзя докучать и почему она тогда сказала, что папа вернется вовремя. Эх, подрастет моя сестричка, я ее обязательно свожу на ту мою планету.

Ах да, чуть не забыл, самое главное: последний экзамен я тоже сдал на “отлично”.